16.06.2009 в 22:04
Пишет Kassielle:казнить нельзя помиловать
Название:Faint
Автор:Kassielle
Фандом: Блич
Рейтинг: почти R
Пейринг:Бьякуя/Ренджи
Жанр: ангст и немного романса
Размер: мини
Статус: закончен
Дисклеймер: от прав на персонажей отказываюсь
Предупреждение:коварный зверь ООС плелся за мной хвостом
Пояснение:Faint-слабый; ослабевший;неотчётливый; недостаточный;
От автора: написано для Spirit of the Past
Размещение:тырим!))с шапкой тырим)
читаем?
Ренджи шел в расположение, понурив многострадальную голову. Голова болела, и не только из-за вчерашнего.
Опять было собрание лейтенантов, опять Шухей безбожно напился и весь вечер жаловался на Тосена, и, как водится, к нему присоединилось большинство лейтенантов. Ренджи смутно помнил, что именно он рассказывал в пьяной компании. Но совершенно отчетливо лейтенант помнил, что ночью он подошел достаточно близко к поместью одного из древнейших родов, и, увидев в освещенном окне высокий прямой силуэт, он не выдержал и начал кричать:
-Что, капитан, все прячетесь под своей маской, да? Ещё не надоело жить под грузом ответственности и вины? Хоть сейчас вы меня выслушаете, нравится вам это или нет! – в голосе прозвучало злорадство, - Капитан, вы бы хоть оглянулись и посмотрели вокруг себя! Хватит жить прошлым! Может, сейчас тоже есть человек, который Вас любит! Мне надоело ваше безразличие!
В ответ на проникновенный ор Абараи свет в окне погас. Ведомый неизвестными мотивами Ренджи развернулся и направился куда-то отсыпаться…
Весь следующий день Ренджи по возможности избегал пребывания наедине с капитаном, насколько это было возможно; он не оставался с Кучики в одном помещении дольше, чем предписывала необходимость, он обращался к Бьякуе крайне редко и с подчеркнутой вежливостью, он выполнял поручения быстро и аккуратно, чего обычно редко можно было ожидать от лейтенанта шестого отряда. Казалось, Абараи нарочно игнорировал возможные попытки капитана поговорить с ним. Такое положение вещей держалось на протяжении всей последующей недели.
В тот вечер Бьякуя был особенно восприимчив ко всему – холодное лунное сияние почему-то странно влияло на него. Сквозь полуприкрытые створки дверей она заглядывала в его комнату, в которой горел единственный светильник. Половина лица капитана была освещена мертвым лунным светом, на другой половине лица плясали отблески живого огня, и от этого странного контраста что-то переворачивалось в его душе. Кучики вздрогнул, когда услышал пьяный голос своего лейтенанта – этот голос нельзя было спутать с каким-либо другим – так близко от своего дома. Первым порывом было прогнать наглеца, но сегодняшний вечер сделал свое дело - он слушал, как завороженный.
-Хватит жить прошлым! Может, сейчас тоже есть человек, который Вас любит! Мне надоело ваше безразличие!
Дальнейшего Бьякуя уже не собирался слушать – случайное облако накрыло луну, и он, словно очнувшись, поспешно загасил светильник и поднялся с намерением объясниться со своим лейтенантом. Но того и след простыл, а у Кучики уже не было желания его преследовать, а потому он вздохнул и отправился спать
На следующий день Бьякуя был непривычно рассеянным и практически не обращал внимания на окружающих; впрочем, этого никто не замечал. Слова лейтенанта слишком сильно действовали на него – будь проклята злополучная луна!
Домой он вернулся поздно, с удивительной ясностью ощущая, что он один. Дом встретил его безмолвием и темными окнами. Бьякуя шел по собственному дому, как по особняку с привидениями – да так оно и было, с неудовольствием подумал он, зайдя в комнату, точнее, бывшую комнату Хисаны. Все вещи, покрытые толстым слоем пыли, стояли в таком же порядке, как и в день её смерти. Кучики, постояв некоторое время на пороге, с раздражением закрыл двери и ушел к себе.
Луна снова оживляла монстров безразличным сиянием. Бьякуя вышел на балкон, выходящий в сад. Легкий ветерок колебал ветви деревьев, и капитану на миг показалось, что он видит тонкую фигурку в белом под деревом. Он сразу сорвался в шунпо – но то была лишь занесенная сюда ветром полупрозрачная ткань. «Призраки преследуют меня», - Бьякуя возвратился. Он ещё долго сидел в своей комнате, закрыв двери, ведущие наружу, и оставшись наедине с пламенем светильника. Оно то горело ровно, то прихотливо изгибалось, следуя своему прихотливому танцу. Иногда пламя выбрасывало в сторону язычки, словно спрашивая: «Чего ты ждешь, Кучики Бьякуя?» Капитан вздохнул. Ну не мог же он разговаривать с пламенем?
Огонек как-то по-ехидному заскрипел, что переполнило чашу терпения Бьякуи – определенно, луна влияла на потомка аристократического рода. Он словно сорвался:
-Что ты скрипишь? Прямо как Абараи, честное слово! Да, мне до сих пор больно оттого, что Хисаны нет! Я не считаю нужным отвечать на чьи-то чувства по отношению ко мне, даже если это…собственный…лейтенант…, - к концу тирады Бьякуя словно выдохся.
-Ренджи, - выдохнул капитан, и пламя весело зашаталось, бросая отблески на стену.
Наверное, слишком долго прятался Кучики в своем печальном иллюзорном мире, холодном и неприступном. «Долг», «Род», «Обязанности», - вот что было начертано на стенах того кристально ясного мира, похожего на усыпальницу, в котором Хисана мелькала иногда бледной тенью в зеркалах, в которых отражались поочередно она и Рукия. Огонь, яростный, теплый, живой, всколыхнул этот мирок, сожрал пыль, стер половину надписей.
Озарение пришло неожиданно. Ренджи полюбил его, холодную мраморную статую, каким он был на людях. Кучики замер на несколько долгих мгновений – минут, часов? В принципе, однополая любовь не была таким уж и редким явлением в Сейретее, а потом Бьякуя лишь удивлялся – как? И что делать?
Всю следующую неделю Кучики наблюдал за своим лейтенантом в перерывах между диктовкой. Ренджи явно чувствовал себя неуютно в присутствии капитана, а потому спешил побыстрее справиться с поручениями и уйти.
Бьякуя пришел к выводу, что его лейтенант в ту ночь решил зло подшутить над ним, и теперь нарочно игнорирует его. Откуда ему было знать, что Ренджи грызли попеременно совесть и смущение? Но своими необдуманными словами Абараи словно сдвинул камень с души капитана. И теперь уже Кучики мучился оттого, что его игнорировали.
Даже ангельскому терпению (которым Бьякуя вовсе не обладал) приходит конец. В один из вечеров, разобравшись с документацией, Ренджи хотел было уйти, но его остановил голос капитана:
-Задержитесь, лейтенант.
Абараи убрал руку со створки двери:
-Что-то ещё, Кучики-тайчо?
-Почему ты игнорируешь меня, Ренджи? - от резкости тона даже привычный ко всему лейтенант вздрогнул. Все так же, не разворачиваясь и чувствуя, как деревенеет спина, он проговорил:
-Я вас не понимаю, тайчо.
-Повернись ко мне лицом, - Ренджи медлил, он опасался встретиться взглядом с Кучики. – Ренджи, это приказ!
Абараи медленно развернулся. Выражение лица капитана ничем не отличалось от обычного, но глаза.…Казалось, он готов был взглядом метать молнии, но в то же время что-то несвойственное Кучики было в этом взгляде.
-Скажи, Ренджи, - Бьякуя медленно подходил к нему, - почему ты начал меня игнорировать?
-Кто вам сказал такую глупость, тайчо?
-Словно я не вижу! Ты как будто забыл о моем существовании. Почему, Ренджи? – последние слова прозвучали почти как мольба, Бьякуя вплотную подошел к своему лейтенанту. Абараи вздрогнул – слишком много боли было в этих глазах.
Кучики уже стоял практически вплотную к нему, так, что можно было кожей почувствовать его дыхание, и потянулся к лейтенанту. Ренджи почему-то закрыл глаза, а в следующую секунду почувствовал, как к нему прикоснулись прохладные губы; инстинктивно он притянул их обладателя к себе, отвечая на поцелуй, чтобы через одно долгое мгновение растерянно охнуть и попытаться отступить в сторону. Бьякуя удержал его за плечи:
-Так что же?
Абараи глубоко вдохнул, словно перед прыжком в воду:
-Тайчо, я… - он не пытался договорить, потому что притянул капитана к себе и поцеловал сам, забывая обо всем – так упоительно было ощущать его вкус.
И уже летят в сторону гинпаку и черные косоде, а капитанское хаори лежит на полу, и Бьякуя, как слепой, очерчивает пальцами сложные узоры на теле Ренджи, а тот перехватывает его руку и подносит к губам.
И уже неважно, кто капитан, кто лейтенант, кто аристократ, а кто нет, ведь покрытая краской кожа такая теплая, длинные алые волосы, разметавшиеся по плечам, такие на удивление мягкие, а хриплый голос, тихо повторяющий его имя, заставляет терять над собой контроль.
В какой-то момент Бьякуя словно со стороны увидел их – своего лейтенанта, прогнувшегося в пояснице и распростершегося на хаори, и самого себя, нависающего над Ренджи и обхватившего его руками. Тотчас же он вернулся обратно, чтобы двигаться, жарко выдыхая его имя и слушая низкие страстные стоны.
Толчок вперед, ещё, ещё один.…От блаженства отделяли считанные движения. Ренджи сильно прогнулся, сгорая от неслыханного жара, и обрушился на хаори. Бьякуя, тяжело дыша, устроился рядом с ним. Осколки мира собрались заново, и в иллюзорном мире Кучики, все таком же кристальном, отблески огня переливались на рубиновых стенах.
-Бьякуя…я тебя люблю, - прошептал Ренджи, притягивая к себе капитана. Тот лишь устроился поудобнее, позволяя лейтенанту перебирать его волосы.
-Мы слишком слабы…слишком беспомощны перед чувствами и их проявлениями, - еле слышно прошептал Кучики.
URL записиНазвание:Faint
Автор:Kassielle
Фандом: Блич
Рейтинг: почти R
Пейринг:Бьякуя/Ренджи
Жанр: ангст и немного романса
Размер: мини
Статус: закончен
Дисклеймер: от прав на персонажей отказываюсь
Предупреждение:коварный зверь ООС плелся за мной хвостом
Пояснение:Faint-слабый; ослабевший;неотчётливый; недостаточный;
От автора: написано для Spirit of the Past
Размещение:тырим!))с шапкой тырим)
читаем?
I can't feel the way I did before
Don't turn your back on me
I won't be ignored
Don't turn your back on me
I won't be ignored
Ренджи шел в расположение, понурив многострадальную голову. Голова болела, и не только из-за вчерашнего.
Опять было собрание лейтенантов, опять Шухей безбожно напился и весь вечер жаловался на Тосена, и, как водится, к нему присоединилось большинство лейтенантов. Ренджи смутно помнил, что именно он рассказывал в пьяной компании. Но совершенно отчетливо лейтенант помнил, что ночью он подошел достаточно близко к поместью одного из древнейших родов, и, увидев в освещенном окне высокий прямой силуэт, он не выдержал и начал кричать:
-Что, капитан, все прячетесь под своей маской, да? Ещё не надоело жить под грузом ответственности и вины? Хоть сейчас вы меня выслушаете, нравится вам это или нет! – в голосе прозвучало злорадство, - Капитан, вы бы хоть оглянулись и посмотрели вокруг себя! Хватит жить прошлым! Может, сейчас тоже есть человек, который Вас любит! Мне надоело ваше безразличие!
В ответ на проникновенный ор Абараи свет в окне погас. Ведомый неизвестными мотивами Ренджи развернулся и направился куда-то отсыпаться…
Весь следующий день Ренджи по возможности избегал пребывания наедине с капитаном, насколько это было возможно; он не оставался с Кучики в одном помещении дольше, чем предписывала необходимость, он обращался к Бьякуе крайне редко и с подчеркнутой вежливостью, он выполнял поручения быстро и аккуратно, чего обычно редко можно было ожидать от лейтенанта шестого отряда. Казалось, Абараи нарочно игнорировал возможные попытки капитана поговорить с ним. Такое положение вещей держалось на протяжении всей последующей недели.
В тот вечер Бьякуя был особенно восприимчив ко всему – холодное лунное сияние почему-то странно влияло на него. Сквозь полуприкрытые створки дверей она заглядывала в его комнату, в которой горел единственный светильник. Половина лица капитана была освещена мертвым лунным светом, на другой половине лица плясали отблески живого огня, и от этого странного контраста что-то переворачивалось в его душе. Кучики вздрогнул, когда услышал пьяный голос своего лейтенанта – этот голос нельзя было спутать с каким-либо другим – так близко от своего дома. Первым порывом было прогнать наглеца, но сегодняшний вечер сделал свое дело - он слушал, как завороженный.
-Хватит жить прошлым! Может, сейчас тоже есть человек, который Вас любит! Мне надоело ваше безразличие!
Дальнейшего Бьякуя уже не собирался слушать – случайное облако накрыло луну, и он, словно очнувшись, поспешно загасил светильник и поднялся с намерением объясниться со своим лейтенантом. Но того и след простыл, а у Кучики уже не было желания его преследовать, а потому он вздохнул и отправился спать
На следующий день Бьякуя был непривычно рассеянным и практически не обращал внимания на окружающих; впрочем, этого никто не замечал. Слова лейтенанта слишком сильно действовали на него – будь проклята злополучная луна!
Домой он вернулся поздно, с удивительной ясностью ощущая, что он один. Дом встретил его безмолвием и темными окнами. Бьякуя шел по собственному дому, как по особняку с привидениями – да так оно и было, с неудовольствием подумал он, зайдя в комнату, точнее, бывшую комнату Хисаны. Все вещи, покрытые толстым слоем пыли, стояли в таком же порядке, как и в день её смерти. Кучики, постояв некоторое время на пороге, с раздражением закрыл двери и ушел к себе.
Луна снова оживляла монстров безразличным сиянием. Бьякуя вышел на балкон, выходящий в сад. Легкий ветерок колебал ветви деревьев, и капитану на миг показалось, что он видит тонкую фигурку в белом под деревом. Он сразу сорвался в шунпо – но то была лишь занесенная сюда ветром полупрозрачная ткань. «Призраки преследуют меня», - Бьякуя возвратился. Он ещё долго сидел в своей комнате, закрыв двери, ведущие наружу, и оставшись наедине с пламенем светильника. Оно то горело ровно, то прихотливо изгибалось, следуя своему прихотливому танцу. Иногда пламя выбрасывало в сторону язычки, словно спрашивая: «Чего ты ждешь, Кучики Бьякуя?» Капитан вздохнул. Ну не мог же он разговаривать с пламенем?
Огонек как-то по-ехидному заскрипел, что переполнило чашу терпения Бьякуи – определенно, луна влияла на потомка аристократического рода. Он словно сорвался:
-Что ты скрипишь? Прямо как Абараи, честное слово! Да, мне до сих пор больно оттого, что Хисаны нет! Я не считаю нужным отвечать на чьи-то чувства по отношению ко мне, даже если это…собственный…лейтенант…, - к концу тирады Бьякуя словно выдохся.
-Ренджи, - выдохнул капитан, и пламя весело зашаталось, бросая отблески на стену.
Наверное, слишком долго прятался Кучики в своем печальном иллюзорном мире, холодном и неприступном. «Долг», «Род», «Обязанности», - вот что было начертано на стенах того кристально ясного мира, похожего на усыпальницу, в котором Хисана мелькала иногда бледной тенью в зеркалах, в которых отражались поочередно она и Рукия. Огонь, яростный, теплый, живой, всколыхнул этот мирок, сожрал пыль, стер половину надписей.
Озарение пришло неожиданно. Ренджи полюбил его, холодную мраморную статую, каким он был на людях. Кучики замер на несколько долгих мгновений – минут, часов? В принципе, однополая любовь не была таким уж и редким явлением в Сейретее, а потом Бьякуя лишь удивлялся – как? И что делать?
Всю следующую неделю Кучики наблюдал за своим лейтенантом в перерывах между диктовкой. Ренджи явно чувствовал себя неуютно в присутствии капитана, а потому спешил побыстрее справиться с поручениями и уйти.
Бьякуя пришел к выводу, что его лейтенант в ту ночь решил зло подшутить над ним, и теперь нарочно игнорирует его. Откуда ему было знать, что Ренджи грызли попеременно совесть и смущение? Но своими необдуманными словами Абараи словно сдвинул камень с души капитана. И теперь уже Кучики мучился оттого, что его игнорировали.
Даже ангельскому терпению (которым Бьякуя вовсе не обладал) приходит конец. В один из вечеров, разобравшись с документацией, Ренджи хотел было уйти, но его остановил голос капитана:
-Задержитесь, лейтенант.
Абараи убрал руку со створки двери:
-Что-то ещё, Кучики-тайчо?
-Почему ты игнорируешь меня, Ренджи? - от резкости тона даже привычный ко всему лейтенант вздрогнул. Все так же, не разворачиваясь и чувствуя, как деревенеет спина, он проговорил:
-Я вас не понимаю, тайчо.
-Повернись ко мне лицом, - Ренджи медлил, он опасался встретиться взглядом с Кучики. – Ренджи, это приказ!
Абараи медленно развернулся. Выражение лица капитана ничем не отличалось от обычного, но глаза.…Казалось, он готов был взглядом метать молнии, но в то же время что-то несвойственное Кучики было в этом взгляде.
-Скажи, Ренджи, - Бьякуя медленно подходил к нему, - почему ты начал меня игнорировать?
-Кто вам сказал такую глупость, тайчо?
-Словно я не вижу! Ты как будто забыл о моем существовании. Почему, Ренджи? – последние слова прозвучали почти как мольба, Бьякуя вплотную подошел к своему лейтенанту. Абараи вздрогнул – слишком много боли было в этих глазах.
Кучики уже стоял практически вплотную к нему, так, что можно было кожей почувствовать его дыхание, и потянулся к лейтенанту. Ренджи почему-то закрыл глаза, а в следующую секунду почувствовал, как к нему прикоснулись прохладные губы; инстинктивно он притянул их обладателя к себе, отвечая на поцелуй, чтобы через одно долгое мгновение растерянно охнуть и попытаться отступить в сторону. Бьякуя удержал его за плечи:
-Так что же?
Абараи глубоко вдохнул, словно перед прыжком в воду:
-Тайчо, я… - он не пытался договорить, потому что притянул капитана к себе и поцеловал сам, забывая обо всем – так упоительно было ощущать его вкус.
И уже летят в сторону гинпаку и черные косоде, а капитанское хаори лежит на полу, и Бьякуя, как слепой, очерчивает пальцами сложные узоры на теле Ренджи, а тот перехватывает его руку и подносит к губам.
И уже неважно, кто капитан, кто лейтенант, кто аристократ, а кто нет, ведь покрытая краской кожа такая теплая, длинные алые волосы, разметавшиеся по плечам, такие на удивление мягкие, а хриплый голос, тихо повторяющий его имя, заставляет терять над собой контроль.
В какой-то момент Бьякуя словно со стороны увидел их – своего лейтенанта, прогнувшегося в пояснице и распростершегося на хаори, и самого себя, нависающего над Ренджи и обхватившего его руками. Тотчас же он вернулся обратно, чтобы двигаться, жарко выдыхая его имя и слушая низкие страстные стоны.
Толчок вперед, ещё, ещё один.…От блаженства отделяли считанные движения. Ренджи сильно прогнулся, сгорая от неслыханного жара, и обрушился на хаори. Бьякуя, тяжело дыша, устроился рядом с ним. Осколки мира собрались заново, и в иллюзорном мире Кучики, все таком же кристальном, отблески огня переливались на рубиновых стенах.
-Бьякуя…я тебя люблю, - прошептал Ренджи, притягивая к себе капитана. Тот лишь устроился поудобнее, позволяя лейтенанту перебирать его волосы.
-Мы слишком слабы…слишком беспомощны перед чувствами и их проявлениями, - еле слышно прошептал Кучики.